Сережа устроился ближе к металлическому огнедышащему телу печки, взял журнал «Пионер» и попытался прочитать рассказ про деревенскую жизнь, как весело живется на селе пионерам, как ловко они колют дрова, но рассказ не шел. Потому что от слова до слова казался неправдой. В интернате старшеклассники кололи дрова во время трудового часа, а младшие классы по цепочке передавали их в дровяник. Было это совсем неинтересно и муторно. Хотя Нина Никитична говорила про дрова очень красиво, что те, кто боится запачкать руки, не ощущают истинной радости жизни. Сама она, конечно, не могла запачкать рук, откуда же тогда знала, как это – колоть дрова и что такое радость этой самой жизни. Но если где-то пионерам в самом деле нравилось колоть дрова, значит, текущая мимо жизнь была неправдой с редкими вспышками чего-то настоящего, радостного, такого, как горбушка свежего хлеба с трещинкой – интернатская повариха почему-то очень любила Сережу и всегда оставляла для него горбушку с трещинкой, а он сразу спешил к Соколу и делился с ним этой горбушкой. В конюшне, конечно, здорово воняло, но это был хороший, настоящий запах коня… У печки Сережу разморило, и он чуть не уснул.